Елена Ильинична Артеева

КУ ГАЮ. Ф. 410. Оп. 11. Д. 100. Лл. 25-27.


Неоценимую роль в спасении и лечении пострадавших сыграли медицинские работники, в большинстве женщины и девушки. Рискуя жизнью, сестры милосердия выносили с поля боя, из-под огня противника, раненых солдат с оружием, оказывали им неотложную помощь, доставляли в госпитали.

Величайшее самопожертвование проявила военфельдшер отдельного противотанкового дивизиона Елена Ильинична Артеева. Родилась она и выросла в семье оленевода-коми села Саранпауль Березовского района и унаследовала лучшие качества своего народа: честность, совестливость, трудолюбие, любовь к народу, отзывчивость и предприимчивость.

В канун войны Лена Артеева закончила фельдшерско-акушерское отделение Ханты-Мансийского медицинского училища. Была направлена по распределению в Июльский здравпункт. Отсюда и ушла добровольцем на фронт. Письма а родину писала, но редко, не позволяла обстановка войны. В последнем письме она писала родным из Сталинграда: «Война идеи большая и я не буду жалеть силы и крови, а если понадобится и жизни для победы над врагом».

19 сентября 1942 года Елена Ильинична погибла. По свидетельству её подруги Саши Кудрявцевой «немецкий танк прорвался в расположение санитарной службы, угрожая жизни раненых. Тогда Лена со связкой гранат бросилась под танк, взорвала его и сама погибла. Спасла десятки раненых бойцов…»

Рухнула русская девушка, обнимая раскинутыми руками сталинградскую землю. Она не сможет ответить, во имя чего погубила прекрасное молодое тало, сердце. И склонили головы солдаты, гладя, как уходит жизнь из неподвижного тела.

Саша Кудрявцева продолжала: «Мы несли ее тело на носилках. Она такая тяжелая сделалась, хотя и не велика была. До меня никак не доходило, что Артеевой уже нет, что она мертвая…»

Земляки узнали о подвиге героини спустя годы из документального сборника «Строки, написанные войной».

У каждой женщины – ветерана войны – своя судьба. Начнёт рассказывать тихо-тихо и спокойно, а к концу беседы почти кричит. Потом сидят подавленные, растерянные. И ты чувствуешь себя как бы виновным, растрогал душу, знаешь, что уйдешь, а они будут глотать таблетки, пить успокоительное лекарство. Дочь или сын уже смотрят на тебя умоляюще, делают знаки: «Может, хватит? Ей нельзя расстраиваться». Тяжело сидеть и слушать взволнованного ветерана, а им еще тяжелее рассказывать, вспоминать…